Сергей Станкевич – знаковая фигура на переменчивом бурном поле общественно-политической жизни нашей страны. На рубеже 80-90-х – его имя ассоциировалось с демократическими переменами и резонансными событиями, например, сносом памятника Дзержинскому. В наши дни он широко известен как историк, политолог, постоянный эксперт политических ток-шоу на федеральных каналах. Неудивительно, что разговор с таким человеком о кино в итоге вырос в большую беседу о том, что происходит сегодня в России и мире. Как выяснилось, сегодняшнюю реальность Сергей Станкевич готов воспринимать как фильм и даже знает его название.
Россию, которую потерял Говорухин, помог найти Станкевич
- Сергей Борисович, давайте сначала о ваших личных предпочтениях. Какое кино любите смотреть? Предполагаю, что это картины на историческую тематику.
- Да, действительно, я стараюсь смотреть все значимые фильмы, где присутствует большое историческое полотно. Где содержится попытка осмыслить ход истории.
- Это в большей степени советские ленты или картины современных авторов?
- И те, и другие. Хотя, конечно, к советскому кино у меня большие вопросы в части освещения и интерпретации нашей истории… Для меня интереснее, во всяком случае пока, мировое кино. Должен сказать, что современное российское киноискусство в большом долгу перед историей России. Я, к сожалению, не могу назвать каких-то серьёзных прорывов в части освещения нашей истории современными кинематографистами.
- Это значит, что все прорывы остались в советском времени?
- В советское время существовал специфический, крайне идеологизированный взгляд на нашу историю. Впрочем, фильмы о Великой Отечественной войне всё же были замечательными! Многие из них справедливо получили самую высокую оценку и вошли сокровищницу мирового кино. Скажем, «Отец солдата» Резо Чхеидзе, «Баллада о солдате» Григория Чухрая - пара выдающихся шедевров.
- Небольшой у вас список получился.
- Есть режиссеры, уровень которых у меня не вызывает никаких сомнений. Ну, скажем, мне довелось достаточно тесно общаться и дружить со Станиславом Говорухиным. Я даже поучаствовал в создании одного из его документальных фильмов – «Россия, которую мы потеряли». Я подсказал ему тему фильма, и даже само его название. Кроме того, помог Станиславу Сергеевичу в подборе исторических материалов. Картина вышла на экраны в 1993-м году и, на мой взгляд, серьёзно повлияла на общественные настроения. Хотя впоследствии сам Станислав Говорухин не то чтобы отрёкся от этого фильма, но… изменил к нему отношение, скажем так.
- И был, по-моему, прав. Картина, если честно, одиозная. А вы сами не изменили к ней отношение?
- А я не изменил. Я считаю, что он правильно показал великую Российскую империю.
- Сегодня фильм Говорухина можно сравнить с чем-нибудь? Кто у нас делает что-то подобное? Виталий Манский? Или может быть, Навальный? Он ведь нам сегодня пытается объяснить, что «так жить нельзя»…
- Навальный – это чистая публицистика. Достаточно пристрастная, острая, в ней есть болезненный нерв. Я считаю, что обществу надо относиться к этому спокойно. С тем же интересом, с каким относятся, например, к острой сатире. То есть это критика - возможно и с неким перехлёстом, но, по крайней мере, эти фильмы заставляют о чём-то задуматься. Не надо воспринимать всё, что исходит от автора и ему подобных, буквально! Не стоит воспринимать их как «оракулов»! А вот как повод задуматься – да.
- Тут сразу вопрос об ответственности автора, художника возникает. Мы понимаем уровень Станислава Говорухина, хоть он впоследствии от своего фильма дистанцировался. А что с уровнем и ответственностью сегодняшних творцов? Я понимаю, что неправомерно сравнивать Говорухина и Навального, но всё же?
- Верно. Это люди из разных сфер, их бессмысленно уподоблять. Да, ответственность творцы несут в любое время - в каком смысле? Художник имеет право на искреннее субъективное и резкое высказывание, если он осознанно берёт на свою совесть тот эффект, которое произведёт его высказывание. Он так думает, он в этом уверен - какие могут быть к нему претензии? Почему Говорухин пересмотрел отношение к фильмам «Так жить нельзя» и «Россия, которую мы потеряли»? Потому что изменились его взгляды на жизнь. Соответственно, всё его творчество поменяло русло. Но я убеждён, что тогда, в 1993-м, он искренне верил в то, о чём говорил с экрана. Мне жаль, что в последние свои годы он не создавал документальных картин. Они, несомненно, вызвали бы большой общественный интерес.
Станислав Говорухин (1936 - 2018) - режиссёр, политик, общественный деятель
Советский идеализм: за и против
- Не уйти нам, так или иначе, от разговора о советском кино. В чём, на ваш взгляд, феномен его популярности?
- В абсолютно уникальном явлении того времени – советском идеализме. Человеческие отношения были буквально пронизаны им! Если дружба, то настоящая – не потому, что это нужно, выгодно, полезно, а потому что люди испытали совершенно искреннюю симпатию друг к другу. Всё это очень серьёзный след оставило в человеческих душах. Так что те, кто получил хотя бы отчасти заряд советской жизни – просто молодеют при просмотре этих фильмов! Нынешние человеческие взаимоотношения выглядят гораздо менее привлекательными. Они циничнее, грубее. Думаю, феномен популярности советского кино заключается в ностальгии по той жизни, по её мечтам – состоявшимся и несостоявшимся. Советские ленты ещё долго будут смотреть – как минимум пока живы люди, заставшие советский период.
- Сергей Борисович, только ли ностальгия? А как же в принципе художественная ценность этих картин?
- И это тоже! Не секрет, что в СССР существовала цензура – иногда она была жёсткой и свирепой, иногда достаточно снисходительной. Леонид Ильич Брежнев, к примеру, дал путёвку на большой экран многим фильмам, положенным было на полку. Многие режиссёры, понимая, что могут быть придирки со стороны начальства, работали тоньше – на полутонах, аллюзиях. И с учётом этой скрытой борьбы качество картин улучшалось. Сейчас нет необходимости уходить в тонкую «палитру», да она так и не прозвучит. А тогда звучала и привлекала. Кстати, поэтому эти фильмы удивительным образом до сих пор захватывают. Вроде бы знаешь картину наизусть, а не можешь оторваться! Удивительные оттенки, детали, нюансы. У Карена Георгиевича Шахназарова есть несколько фильмов, которые можно смотреть бесконечно. Даже если случайно попал по телевизору на какой-то фрагмент – оторваться уже невозможно.
- Я знаю, что некоторые картины Карена Георгиевича «резали» - «Добряки», например. Были претензии и к «Курьеру», но уже не цензурные. Как рассказывал сам автор, на парткоме «Мосфильма» главного героя упрекали в «безыдейности» и пр.
- Недавно мы с женой увидели «Курьер» по телевизору и досмотрели до конца. Ещё один фильм, который оставил во мне глубокий след – «Город Зеро». Он попал на перестроечный период, когда уже был доступен западный кинематограф. Тогда все эти мистические, многозначительные мрачные вещи входили в моду. И вот наш режиссёр показал, что может свободно работать в этом ключе. Мы увидели, что в жанре, где все козыри, казалось бы, на стороне западных режиссеров, мы тоже можем выглядеть не слабее. А вообще «Город Зеро» очень хороший фильм, не утративший своей актуальности.
"Базин, у тебя есть мечта?" Кадр из фильма "Курьер" ("Мосфильм", 1986)
- И всё же, не совсем вас понимаю. С одной стороны получается, что советские фильмы просто зафиксировали некий общественный идеализм, с другой выходит, что все шедевры снимались только с фигой в кармане. А то, что сама общественно-политическая система способствовала созданию хорошего кино, вы не готовы признать?
- Скажу так, что за пределами военной тематики непросто было снять что-то такое, что осталось бы на века. Разве какие-то притчевые высказывания... Вроде «Белого солнца пустыни», которое будут смотреть, наверное, еще многие поколения. Но это притча, сказка.
- Это фильм, где есть почти все российские скрепы – нефть, оружие, икра… Шутка. Сергей Борисович, вот у меня растёт дочь. С одной стороны мне хочется показать ей советские фильмы, которые я люблю. С другой стороны, я понимаю, что в нынешнем мире это кино, скорее всего, пойдёт ей во вред. Советское воспитывает доверие к людям, открытость, готовность к самопожертвованию. А мы живем в другой реальности. Так зачем сейчас советское кино?
- Сегодня нельзя смотреть только советское кино. Ведь у нас в то время просто не было выбора - мы же не могли в полной мере смотреть западное кино! Только какие-то ленты, которые отбирали опытные партийные цензоры. Как правило, эти картины попадали на советский экран потому, что там содержалась некая критика капитализма, западного образа жизни. А великого западного кинематографа мы по большому счёту не знали. Сейчас же крайне важно не забыть вершинные достижения советского кинематографа - именно для того, чтобы впитать этот действительно важный, действительно незабываемый советский идеализм. Он нам нужен - это часть нашего образа жизни! Но необходимо также смотреть и западное кино. Кстати, потрясающий совершенно сериал по «Войне и миру» недавно сняли британцы. Как они умудряются создавать атмосферу именно того времени, тех отношений между людьми! Видимо, сказывается имперская традиция. Вот вам пример того, как можно работать даже с чужой национальной историей.
Современное кино: в поисках темы и героя
- Такой затёртый штамп «Искусство отражает жизнь». В первую очередь, так говорят о кино. На ваш взгляд, сегодняшнее кино отражает жизнь?
- Я, конечно, смотрю далеко не все, что сегодня снимается. Но должен сказать, что наше российское кино никак художественно не осмыслило перелом 1991-го года - от советского периода к современности. Очень много выходит сериалов в духе «Ментовских войн», «Улиц разбитых фонарей», «Бандитского Петербурга», где показываются бесконечные криминальные войны. Естественно, они были, от этого никуда не деться, но российский народ в те годы жил не только этими сюжетами и проблемами. Было много другого! А вот саму панораму перелома жизненного уклада, смены судеб, изменения отношений человеческих никто так и не показал! Казалось бы, богатейший драматургический материал, а ни одной серьезной картины. И это, пожалуй, уже тревожит – ведь уже тридцать лет прошло. Почему художники так долго размышляют? Почему не решаются коснуться этого болезненного, но нужного материала?
- Вероятно, необходимо сначала героя найти…
- А кто герой нашей современности? Если судить по сегодняшним фильмам - это опять-таки спецназовец. Герой, который всё время куда-то бежит, стреляет, владеет рукопашным боем. Но я не видел ни одного успешного предпринимателя в кино. Не видел автора серьёзного большого проекта, который родился уже в новую эпоху. Не видел современных учёных, современных писателей – кино просто не показывает нам нашего современника! Не в боевых столкновениях, а в серьёзном созидательном труде, в творчестве. Мы уже двадцать лет живем в ХХI веке - как-то это уже нужно отражать в современном кинематографе!
- Хорошо. А фильмы 1960-1970-х годов – о директорах заводов, о руководителях НИИ, тот же «Председатель» с Михаилом Ульяновым - это был правдивый кинематограф, на ваш взгляд? Или сверху спущенная установка на «положительного героя»?
- Фильм «Председатель» с Ульяновым – несомненная правда! И она до сих пор воспринимается как документалистика почти. То же самое можно сказать и о фильмах про директоров заводов, которые буквально прошибали собою многие бюрократические трудности, отдавали жизнь и здоровье ради своих предприятий. Сейчас нет необходимости в подобной жертвенности, но в то же время необходимо показывать современных предпринимателей, создавших новые производства или воссоздавших старые советские заводы. Возьмите какой-нибудь металлургический комбинат – чем эти люди сейчас живут? Ведь понятия никто не имеет!
Иван Лапиков и Михаил Ульянов в фильме "Председатель" ("Мосфильм", 1964)
- Ну, это ещё и зрительский запрос на такие истории нужен. Вы думаете, как в народе относятся к крупным бизнесменам? Как правило, негативно.
- Вот это и надо ломать! Это очень серьёзный вызов. У нас всё-таки демократическая республика, у нас всё-таки рыночная экономика. Ну, есть же у нас хорошие предприниматели, депутаты… Почему в нашем кино все депутаты сплошь какие-то ворюги и карьеристы ? Есть хорошие, искренние, убежденные люди. Вы снимите кино о современном металлургическом комбинате. О технологически совершенном производстве, о коллективе, который пробивается через все препоны и побеждает на международных рынках. Вот, к примеру, «Новатек», построенный с нуля. Это частная газовая компания. Она второй крупнейший порт создаёт в Арктике. Красота невероятная. Север! Покажите преодоление связанных с этим трудностей – во льдах, в тундре. Сияющие в полярной ночи города – здорово! И это, между прочим, делает не государство – это делают частные предприниматели, которые вроде бы должны только о прибыли думать, да? А они, оказывается, думают и о чём-то ещё, кроме личного обогащения. После первой сотни миллионов – какой смысл дальнейшего зарабатывания денег? Именно для себя? Видимо, какие-то у этих людей возникают другие задачи. Но всё это скрыто – для зрителя новой российской буржуазии, которая двигает экономику страны, просто не существует.
- Сергей Борисович, но люди ж не дураки. Они еще помнят, что строили все вместе – а пользуются всем этим единицы? Что ж они должны радоваться, что кто-то астрономически богатеет? Вы сами сказали: «сотни миллионов». А кто-то в это время едва концы с концами сводит.
- Нет справедливости на земле. И упаси нас Бог устанавливать её снова с помощью монопольной партии и силовых органов. Да, капитализм раскрепощает на самую лучшую страсть в человеке – стремление к наживе, к победе в конкурентной борьбе, к коммерческому успеху, материальному накопительству. Но на определённом этапе истории это совершенно необходимо, даёт колоссальный прирост и частного, и общественного богатства. Надо только своевременно и адекватно обуздывать капиталистический эгоизм, контролировать его тёмные стороны. Это задача правового государства и ответственного гражданского общества – как можно быстрее сделать дикий капитализм цивилизованным и социально ответственным. Не дать ему разгуляться, развратить общество и поглотить государство. Кинематографическая критика капиталистических пороков тут была бы весьма уместна.
- В советское время заказчиком кино было государство. Сейчас заказчик рынок – по сути, сам зритель, который должен за фильмы голосовать деньгами. Показывать - что ему интересно, а что нет. Но кто сейчас решиться сделать того же Леонида Михельсона героем фильма? Кто закажет эту тему, кроме самого бизнесмена? Или мы не верим в людей, считая, что можно им «скармливать» только истории про бандитов и проституток.
- Нельзя думать, что зрителю нужен только секс, насилие и какие-то авантюры. Наверняка, биографии, скажем, Леонида Михельсона или Вагита Алекперова (который, к слову, начинал простым рабочим) достойны экранизации. Оба создали буквально с нуля частные компании. Кроме того, у нас полностью частное и очень успешное сельское хозяйство. Но это же не те пахари, которых мы видели в «Трактористах» Пырьева. А кто они такие? Как работают огромные сельскохозяйственные предприятия? Никто не знает. Кино не показывает новой России. А если показывает – то только её криминально-спецназовскую составляющую. Может быть, «Мосфильм» как флагман индустрии, задающий тренды, поискал бы что-нибудь в этом направлении?
- Сергей Борисович, поищем. Но сейчас такой вопрос задам: может быть, мы сами стали себе неинтересны? Либо так — мы знаем о своих проблемах всё, мы пытались их решить с помощью искусства, но ничего не смогли поделать. Поэтому будем просто развлекаться. По сути, боевики, триллер, ужасы, столь популярные сейчас - это тоже развлечение?
- Ещё лет 10-15 назад я бы с вами согласился. Потому что тогда в нашем обществе ещё господствовал запредельный уровень потребительства. «Ничего не надо – не грузите меня проблемами! Я хочу получать удовольствие» - тогда это было. Сейчас же все больше и больше Россия хочет понять себя. Нами овладевает ощущение нового исторического рубежа – мы хотим понять, где мы находимся и куда идём. Понять, что за страну мы обрели и что за общество мы создаём? Так что я думаю, наступило как раз время больших социальных проектов, во имя которых нужно сплачиваться людям разных слоёв и взглядов. А для этого обществу нужны подсказки – в том числе, со стороны кинематографистов. Надеюсь, они не будут держать нас и дальше на голодном пайке.
- А если предположить, что идёт намеренное оглупление людей? Ведь так или иначе, массовое искусство тоже является проводником воли власти?
- Власть как раз направляла и сковывала советское кино. Затем наступил период некоего абсолютного безволия власти, то есть полная свобода творчества. Даже разгул творческой вседозволенности. А потом государственный заказ вернулся, но стал односторонним - стал заказом на патриотизм. Нам было сказано: «Единственная идеология современной России – это патриотизм. Другой нет». В итоге возникло ощущение, что государство всегда будет приветствовать в кино, всегда щедро оплатит именно патриотизм. И под этот спрос стали подстраиваться люди, готовые тиражировать патриотические суррогаты. Конечно, это не лучший вариант. С одной стороны хочется, чтобы государство расширило свои запросы – чтобы кроме прямолинейного, даже туповатого патриотизма, кино отражало и другие вещи, связанные с нашей жизнью. С другой стороны – почему нужно ждать, когда государство прозреет, станет тоньше в своих художественных вкусах? Надо ему предлагать, надо его тоже как-то обогащать идеями! Так что, может быть, и сами творцы будут как-то стучаться в эту дверь и говорить: «Пора вот на это посмотреть, пора это переосмыслить». Нам нужно переосмыслить и нашу историю, в том числе недавнюю – сейчас очень много разброда в головах. В этом году исполняется 30 лет с момента распада Советского Союза. Это уже рубеж, когда нужны серьёзные творческие прорывы по поводу современной России - страны, которую мы обрели. Она должна быть как-то показана на экране – повторюсь, не только с точки зрения бандитов и ментов.
- Сергей Борисович, ну неужели вы верите, что мы когда-нибудь придём к консенсусу по поводу нашей противоречивой истории? Это утопия!
- Полного консенсуса, по крайней мере, в нынешнем поколении не будет. Но тут важно движение. Важно стремление достичь какого-то уважительного взаимного понимания хотя бы наших разногласий. Это тоже будет результатом! Скажем, у нас есть советская версия причины гибели великой империи Романовых в 1917 году и последующей Гражданской войны. А вот единой постсоветской версии этих событий так никто и не создал. Публицисты ломают копья касательно причины гибели советского проекта, а масштабного творческого высказывания на эту тему нет. Было ли это результатом заговора, преступления или какая-то историческая необходимость за этим крушением стояла? Как люди из этого невероятного по драматизму испытания вышли? Хотелось бы, чтобы все эти вопросы стали предметом кинематографического осмысления.
- То есть в литературе сегодняшней эти темы осмыслены уже?
- Во всяком случае, в литературе выбор авторов гораздо шире. Больше предлагаемых версий – они гораздо многозначительнее, чем те, что представлены сегодня в кино.
- А много ли тех, готов альтернативу госзаказу на патриотизм предоставить в кино?
- Я не так глубоко погружен в кинематографические круги, особенно нового поколения. Некоторая возможность у меня появилась, благодаря «Мосфильму» - я время от времени по просьбе руководства киностудии выступаю с лекциями перед слушателями курсов. Рассказываю об истории России. И я вижу, что эта новое поколение, которое проходит серьёзный отбор, прежде чем попасть на «Мосфильм» - это действительно те люди, которые мыслят не шаблонно. Они могут серьёзные творческие проекты осуществлять. Думаю, те, кто сейчас вступает в профессию, как раз и изменят облик нашего кино.
«Вооруженная доброта» Голливуда или почему нам ближе герои Достоевского
- Вы какое-то время жили заграницей – предполагаю, успели понять западную жизнь. С лёгкой подачи Задорнова появилось в свое время устойчивое выражение «тупые американцы». Я без всяких оскорблений или каких-то намеков... Однако, когда смотришь американское кино — там, как правило, очень тонкий рефлексирующий герой, который и за семью постоит, и планету спасёт. С другой стороны, в мире американцы ведут себя довольно агрессивно. Вы себя на этом диссонансе не ловили ни разу при просмотре американских фильмов?
- Сначала уточню, что я больше времени прожил в Европе. Образ Задорнова – это всё-таки-сценическая карикатура. Он сам это понимал. Что же касается американской нации – это, прежде всего, нация великих достижений. Причем сами американцы в какой-то момент стали заложниками своих достижений. Они уверовали в то, что их долгое глобальное лидерство связано с каким-то предопределением судьбы, благоволением свыше, с какими-то их особыми качествами, заданными чуть ли не генетически! Эта зависимость от своей «обреченности» на вечное лидерство – сейчас играет с американцами злую шутку. Собственно, от этого и некоторые наши претензии к ним исходят. Надеюсь, что в будущем наши отношения с ними нормализуются. Сейчас им просто нужно привыкнуть к тому, что их былое безусловное монопольное лидерство во многих сферах и в целом имперское обладание миром - все это уходит в прошлое. Примириться с этим невероятно сложно. Особенно правящей элите – она мечется, рефлексирует, демонстрирует повышенную возбудимость и агрессивность. Всё это надо пережить - по возможности с минимальными конфликтами. Ведь сами по себе американцы – нация культурная, кинематографическая.
- А Европа?
- Европа нам и ментально, и культурно гораздо ближе. Мы не так далеко от них ушли даже в советскую эпоху. Сейчас тем более барьеров нет. Другое дело, что с Европой не получилось какого-то исторического сближения. Раньше, чем мы оказались готовы к системному сближению – появилась куча каких-то раздражающих моментов. В том числе, малые европейские страны, у которых «раненое» сознание. Они хранят перечень смертельных обид, адресованных России. Эти страны стали барьером на пути к нашему сближению. Но время, как известно, лечит. Поколения меняются – растает и этот барьер. Я оптимист в части нормализации отношений между Россией и Западом. В первую очередь нормализация произойдёт в отношениях с Европой, а, в конце концов, и с Америкой. Главное не сорваться в силовой конфликт.
- Я вам всё же задал этот вопрос в контексте самоидентификации западного человека. Эти люди себя уважают - и в кино тоже. В отличие от нас. У нас не менее великие писатели, не менее великие художники, но если мы сейчас беремся экранизировать их биографии – получается полная "клюква", что-то типа «Дома-2».
- Отчасти я с этим согласен. Но если проблема только в этом, то американцы в тотальном пересмотре своей истории и прежних авторитетов сейчас готовы нас перещеголять! Низвержение прежних кумиров в Америке сейчас происходит в совершенно гомерических, даже гротескных масштабах. Но поскольку мы по-прежнему отталкиваемся от Америки и пытаемся с нею соперничать – может быть, мы сейчас в качестве альтернативы и вернемся к каким-то нашим традициям, связанным с уважением к нашей великой многовековой культуре. Мне бы лично хотелось бы увидеть фильм о России начала ХХ века. Ведь тоже огромный драматизм! Империя тогда достигала невероятного уровня могущества, уверенно лидировала во всем мире, имела колоссальный потенциал развития. Если продолжить линию «той России» в будущее – это был бы сейчас несомненный лидер Евразии. Доминанта, которая смогла бы не допустить ни разгула нацизма, ни Второй Мировой войны.
- Если все так хорошо было, что же мы Японии тогда войну с таким позором проиграли? Значит, были всё же ошибки, были противоречия.
- России всегда лучше удавались оборонительные войны. Но главная причина в другом: имперская элита оказалась не в состоянии дать адекватные ответы на вызовы истории. Роковые внутренние противоречия не были вовремя разрешены, политические ошибки накапливались – в итоге мы буквально спалили в революционном пожаре тысячелетнюю великую державу, живой и естественный социальный организм. Спустя более чем сто лет, вернуться к этому грандиозному обвалу всё-таки надо. С Советским Союзом ситуация более понятная – там был конкретный идеологический проект. Стоили коммунизм в одной стране, пытались строить и в других – не удалось. Отсюда всё проистекало: главная идея оказалась несостоятельной. По крайней мере, в том виде, в котором она была сформулирована. А что касается Российской империи – вроде бы все было на месте, но почему-то невероятная по масштабам геополитическая катастрофа произошла. Хорошо бы с обеими этими катастрофами разобраться в кино. Историки и публицисты будут спорить бесконечно – но в 21 веке высказывания с экрана существенно более значимы для массового общества. Поэтому давайте, дорогие кинематографисты, беритесь за широкие эпические полотна!
- Вернусь к Америке. Хотел один эпизод вспомнить - премьера «Тёмного рыцаря» (франшиза о «Бэтмене»). Помните расстрел зрителей в кинотеатре? Это пригород Денвера - Орора, 2012 год. Этот эпизод - не следствие жестокости, насилия, которое мы видим в американском кино? Прежде всего, в американском кино.
- В Америке жестокость культивируется не столько как акт насилия человека над человеком – там немножко другое. Основная американская идея - добро должно иметь оружие чтобы стрелять и убивать во благо. Для американцев - это одно из базовых прав человека, с которым он буквально рождается. Недостаточно быть просто правым по жизни и идти, допустим, в суд (хотя там очень любят кино про суды снимать). Хорошие, правильные парни – избранники судьбы, отмеченные божественным проведением, свою правоту доказывают не только с университетских кафедр и не только в зале суда, но и с оружием в руках. Вот эта постоянная готовность к вооруженному насилию, как последнему аргументу – это действительно часть американского менталитета и она востребована аудиторией, а значит, транслируется с экрана. До недавнего времени у нас не было подобных настроений, но потом и мы отчасти «заболели» – запрос на насилие появился и у нашей аудитории. Во многом, благодаря постоянному просмотру американских кинофильмов. Мне не хотелось бы, чтобы свойство американского общественного сознания укоренилось в России. Все-таки российская традиция больше ориентирована на принцип моральной правоты, на правовое государство. Нам ближе герои Достоевского, нежели герои вестернов. Не хотелось бы растворяться в стихии американского «светлого» насилия якобы во благо. По сути, насилия над всем – и над человеком, и над другими государствами, и над самой человеческой природой, учитывая все их «изыски» по поводу многих полов, новых вариантов семейных «союзов» и так далее. Такого рода насилие над человеком, над его культурой, над его традицией – это не наше!
Джеймс Холмс, застреливший в кинотеатре 12 человек, получил пожизненный срок
- Сергей Борисович, подытожим: есть всё-таки прямая связь между кино и уличным насилием?
- Есть прямая связь, но её не стоит преувеличивать в смысле «посмотрел кино – пошёл убивать». Не так это работает. Да, кино подпитывает и культивирует постоянно некую тягу прошибать любое сопротивление и утверждать свою несокрушимую правоту. Мы в России гораздо больше сомневаемся, мы готовы к диалогу, готовы услышать другую правду – это нас ментально отличает от американцев.
- То есть стрелять не начнём все-таки, можно выдохнуть?
- Не начнём. В этом и есть некая культурная граница, которая нас разделяет.
- Но всё-таки мы хотим быть похожими на них? В том числе в кино? У нас сейчас все по голливудским лекалам делается.
- Конечно, определённая зависимость и вторичность уже есть. И не только у нас – во всем мировом кинематографе есть опасная зависимость от Голливуда, от порождаемых им стандартов, включая принципы поточного производства картин, да и самого стиля кинематографической жизни. Понимание профессии актёра, режиссера – все это транслируется в мир и не все национальные кинематографы в состоянии как-то это перемалывать и оставаться собой. Лучше всего это удавалось какое-то время итальянцам и французам, но, по-моему, они стремительно теряют свою самобытность. Да, в России много вторичного – очень легко заимствовать голливудские приемы. Иногда это делается сознательно, иногда бессознательно. Но что важно? У нас реальной популярности, народного признания добиваются только самобытные режиссеры. И это хорошо! Это показывает, что наш зритель ещё способен отличить своё от чужого, заимствованного.
- Важно это сохранить. Но как? – вот в чем вопрос.
- Думаю, что каждый творец, добившийся успеха в нашем кино, должен оставить после себя школу – породить группу учеников, которая мужала бы около мэтра, впитывала его идеи, творчески их продолжала и воспроизводила в новом виде. Нужно, на мой взгляд, развивать кино методом творческих школ. В советский период такие попытки были – например, Сергей Герасимов пытался какое-то время это продвигать. Немножко пробовал Сергей Бондарчук. Но реального движения это условное направление «Мастер и его школа» - не получило. Может быть, сейчас получится пойти этим путем? Потому что мастер на пике творческой формы просто обязан оставить учеников. Тогда не только он сам «продолжится» в учениках, сама национальная кинематографическая школа сохранит самобытность. Если таких мастерских не будет, то произойдёт размывание, растворение в общемировых стандартах - национальный кинематограф станет очередной «фабрикой грёз», рассчитанной на условного массового потребителя. Хотелось бы этого избежать.
Кино-блиц Сергея Станкевича
- Кинотеатр или домашний просмотр?
- Я предпочитаю домашний просмотр. Лучше планируется время, продуктивно думается. Ты не столько захвачен зрелищем - меньше оцениваешь спецэффекты и звук, но смыслы улавливаются лучше.
- Любимый кинематографический жанр?
- Люблю эпическое историческое кино.
- Лучшие образцы этого жанра?
- «Война и мир» Сергея Бондарчука. «Тихий Дон» Сергея Герасимова. Хотя мне понравился Евгений Ткачук в роли Мелехова в сериале «Тихий Дон» Сергея Урсуляка – удивительная удача.
- Юрий Никулин или Бастер Китон?
- Конечно, Юрий Никулин! Тем более, мы были лично знакомы.
- Одри Хепберн или Людмила Савельева?
- Пожалуй, Одри Хепберн.
- В пятницу вечером при наличии свободного времени Сергей Станкевич будет смотреть фильм режиссёра ...
- Сейчас я смотрю наш сериал «Империя под ударом» - каждую серию там снимали разные режиссёры. Это попытка осмыслить судьбу Российской империи в начале ХХ века. Изучаю фильм, как важную, на мой взгляд, работу - не во всем удавшуюся, думаю, как можно было снять на эту тему что-то более значительное.
- Время сейчас неспокойное, можно даже сказать предвоенное. Представим, что события будут развиваться по самому худшему сценарию. Три художественных фильма, которые Сергей Станкевич возьмёт с собой в бункер, спасаясь от последствий ядерной войны?
- Несомненно, «Ромео и Джульетта» Франко Дзеффирелли – я вообще большой ценитель его творчества. Конечно, это будет «Форрест Гамп» Роберта Земекиса – мы с женой очень любим пересматривать этот фильм. А вот третью картину пока не назову. И поскольку мировая катастрофа случится не завтра, у меня ещё есть время подумать – давайте я оставлю вакантное место и может быть, его займёт какой-нибудь российский фильм.
- Если рассматривать текущую ситуацию в мире, вообще видеть нашу реальность как фильм — какое название вы бы дали этой картине?
- «Конец и вновь начало!»
- Что же, спасибо. Будем надеяться.
Комментарии (0)