Фильм Карена Шахназарова, вышедший в прокат в 2004-м году, стал событием в культурной жизни страны. Прежде всего, картина знаменовала собой новый этап развития российской киноиндустрии. На «Мосфильме» была построена масштабная натурная площадка, действующая и поныне, часть съемок проходила в уникальных интерьерах Большого театра (ныне утраченных в связи с реконструкцией) - при этом дорогостоящая историческая лента была снята без поддержки Госкино. Режиссёр снова удивил своих поклонников, взявшись за экранизацию повести революционера-террориста Бориса Савинкова «Конь Бледный». История создания кино и литературного произведения, трактовки и смыслы картины, а также их мистическая связь с сегодняшним днем – в обзоре Mosfilm.ru
«ЗАПАХ ДИНАМИТА, СМЕШАННЫЙ С АПОКАЛИПТИЧЕСКИМ ЛАДАНОМ»
Такое экстравагантное определение национальному литературному стилю начала ХХ века дал Дмитрий Мережковский. И канон этого стиля, по мнению литератора-ницшеанца, отлился именно в повести В. Ропшина «Конь бледный». Её публикация состоялась в 1909 году в журнале «Русская мысль» - издании довольно левых по меркам того времени взглядов умеренного конституционализма. Лишь немногие тогда знали, что некий «В. Ропшин» - псевдоним второго человека в Боевой Организации партии эсеров, заместителя Е. Азефа (к тому моменту он уже был разоблачен как агент царской охранки), Бориса Викторовича Савинкова. Звучали различные догадки, но критики и читатели сходились в одном – за текстом скрывается личность с внелитературной биографией, человек действительно причастный к террору.
Весьма интересно, что повесть поступила в редакцию журнала под другим заголовком – «Труды и дни» (отсылка к одноименному трактату Гесиода – прим. авт.). Но к началу публикации произведения Зинаида Гиппиус, доверенное лицо и литературная покровительница автора, самовольно изменила название. И была права. «Конь Бледный» - знаменует собой апокалиптический образ смерти – и как уже ясно сейчас, наиболее точно выражает основной смысл произведения: кровь, боль, страдание, которое несут миру во имя своих Идей Жорж и ему подобные с одной стороны (Всадники Апокалипсиса), и разрушение старого гармонического мира (мифа), грядущая неизвестность, слом эпохи. Этот «нерв времени» очень точно и смог зафиксировать на бумаге Савинков-Ропшин.
«Если бы спросили меня сейчас в Европе, какая книга самая русская, и по какой можно судить о будущем России, после великих произведений Л. Толстого и Достоевского, я указал бы «Коня Бледного», - заявил Дмитрий Мережковский в статье «Больная Россия» в 1910 году.
«Конь Бледный», повествующий об охоте социалистов-революционеров за головой великого князя, действительно сразу же выделился из сонма беллетристического хлама тех лет. Книга Ропшина тут же потеснила с литературного олимпа «Тьму» Леонида Андреева, являвшуюся некоторое время символом литпроцесса безвременья. Но отдавая должное неординарности художественной стороны произведения, критика все же призывала читателя смотреть «что за ней». Да, о террористах и революционерах много писали и раньше – вспомнить того же Андреева и его «Рассказ о семи повешенных». Но если Андреев рассказывал о том, как переживают террористы то, что оправдывают, то Савинков-Ропшин впервые объяснил то, как оправдывают террористы то, что переживают или пережили – это анализ логики идейного преступника. И в этом повесть-документ действительно была новаторской.
«Я думаю, никто лучше Савинкова не описал психологию террористов, ведь он знал её изнутри, - рассказывает режиссер Карен Шахназаров. - Плюс к этому, как человек литературно одаренный, талантливый, он пытался анализировать сам себя. Очень интересно составлены психологические портреты людей: Савинков объясняет их мотивы. И понятно, что в террор во многом шли идейные люди. «Пойдем что-нибудь повзрываем» - так это не работает. За террором стоят причины: социальные, национальные, да много какие ещё. Это не просто абстрактное зло, которое само по себе с небес спускается».
Сейчас с полным правом можно заявить, что Савинков был действительно талантливым писателем: «Конь Бледный» - это настоящая литература, орешек, который при правильном раскусывании оставлял разное послевкусие. Обывателю был предложен лихо закрученный детективный сюжет. Интеллигенции (наиболее радикальной её части) – возможность увидеть в героях повести… собственную саморефлексию, совмещенную, правда, не только с бесконечными словами, но и поистине ужасающими действиями.
Режиссер К. Шахназаров и исполнитель роли Вани, актер А. Семакин
Эсер Иван Каляев
Смыслообразующими героями повести являются два персонажа: Ваня (за ним нетрудно узнать или представить Ивана Каляева) и Жорж (Савинков). Первый, кроме схожести биографий, озвучивает известные реплики Каляева (кроме знаменитой фразы «Эсер без бомбы – не эсер») и других реальных террористов. При первом знакомстве с Ваней, очень легко обмануться и записать его в классические герои так называемого «жертвенного терроризма». «Убить – тяжкий грех. Но вспомни: нет больше той любви, как если за други своя положить душу свою» - так формулирует он свою Идею. Эту же фразу, по свидетельствам Савинкова, практически дословно повторяют реальные члены БО, цитата активно использовалась и литераторами тех лет. И все же Ваня – не Герой. Очевидно, что через него Савинков-Ропшин как раз и развенчивает образ Чистой Жертвы, на которой строилась и строится поныне любая террористическая (радикальная) мифология. К Ване вполне применим любопытный термин В. Розанова «неполноприродность» - иначе говоря, банальное неумение жить. Сама жертвенность человека не способного жить во имя любви, а способного во имя этой любви только умереть, убив при этом ещё несколько ни в чем не повинных людей – при всём желании не вяжется с образом настоящего героя, пусть и объясняет его мотивацию. Миф, питавший российское террористическое подполье (да и любое другое), таким образом, рушится. Может быть, истинным Героем является Жорж?
Ключевой диалог Жоржа и Вани:
- Можно ли жить без любви?
- Конечно,можно.
- Как же? Как?
- Да плевать на весь мир.
Обладатель «складки щеки бесстрастной» (поэтическая характеристика, данная Ропшину М. Волошиным – при. авт.) – убийца-профессионал. Впрочем, это ни о чем не говорит. Жорж абсолютно закрыт и непроницаем. Он только ставит вопросы, но не отвечает на них. Ключевой из них звучит так: «…почему для идеи убить – хорошо… для себя – невозможно?» Вопрос ропшинского героя созвучен вопросу Раскольникова, но предполагает новую формулировку проблемы «идейного убийства». Наиболее четкую её трактовку дал известный публицист, лидер правых кадетов, веховец А. Изгоев (Ланде) в статье «На перевале. Преодоление террора» (1913):
Горячая общественно-политическая и литературная дискуссия вокруг «Коня Бледного», продолжавшаяся, кстати, довольно долго, свелась в итоге к мысли, что Ваня и Жорж – не антиподы, а две стороны одного типа радикала (террориста, революционера, как угодно). Сочувствуя «мученику» Ване, извольте принять и его тёмное alter ego – они всегда ходят парой. Но, таким образом, получается, что Ропшин собственноручно развенчал в повести всю героику Подпольной России, так старательно выпестованную им же самим? Ответить на этот вопрос невозможно без пристального изучения личности Бориса Савинкова.«Мы знаем, что люди от убийства для идеи переходили к краже денег для облегчения идейного убийства, что сама кража денег тоже сопровождалась убийствами почтальонов, кондукторов, артельщиков, кассиров и т.д. Мы знаем, что постепенно кражи и убийства при них и ради них из «эксов» для идеи превратились в «эксы» для себя. Во всем этом процессе падения со ступеньки на ступеньку разум не мог поставить никакой задерживающей силы. Он отвечал всегда именно так, как Жорж у Ропшина».
«ВЫ КАКОЙ НАЦИИ?..»: КТО ТАКОЙ БОРИС САВИНКОВ
Появление Жоржа в карнавальной маске в одной из первых сцен фильма «Всадник по имени Смерть» – пожалуй, наиболее точное режиссерское решение образа главного героя. Жорж (Савинков) – человек-фантом со множеством лиц и биографий. «Б. Н.», Вениамин, Галлей Джемс, Крамер, Ксешинский, Павел Иванович, Роде Леон, Субботин Д. Е., Ток Рене, Томашевич Адольф, Чернецкий Константин – какие только псевдонимы не носил, какие судьбы не примерял на себя Борис Савинков за свою жизнь. Само его холодное бесстрастное лицо, на языке полиции «лицо без особых примет» - словно материал для лепки бесчисленных масок.
Актер Андрей Панин, исполнитель роли Жоржа
Борис Савинков
А какая ещё может быть жизнь у одного из руководителей Боевой Организации партии эсеров – идеолога, настоящего «генерала» террора? «Куратора» убийства министра внутренних дел Плеве, покушения на министра внутренних дел Дурново, а также на московского генерал-губернатора Дубасова и, наконец, организатора расправы над великим князем Сергеем Александровичем, о чём, собственно, и рассказывается в повести и в фильме – правда, с изрядной долей художественного вымысла (В действительности князь погиб от взрыва бомбы, брошенной эсером Иваном Каляевым, а не от пистолетного выстрела Жоржа в опере – прим. авт.). Савинков был приговорен к смертной казни, бежал из тюрьмы, бежал из страны, позже воевал с красными – то за белых, то за зелёных, занимался литературным творчеством, был обманом завлечён ОГПУ в СССР, признал советскую власть, 7 мая 1925 года покончил жизнь самоубийством, выпрыгнув из окна здания ВЧК на Лубянке. В общем, не жизнь, а… кино.
«Мы к Савинкову пришли через его литературу, - вспоминает режиссер Карен Шахназаров. – Сейчас уже не помню чем именно, но он меня «зацепил». Я обратился к Саше Бородянскому, своему соавтору, с предложением об экранизации. Правда, тогда ещё выбирал между повестями «Конь Бледный» и «Конь вороной» - тоже крайне любопытное произведение о временах Гражданской войны. Савинков был очень крупной фигурой. Он – продукт конца XIX века, киплинговский индивидуалист, этакий сверхчеловек. Многие полагают, что он оказал очень большое влияние на Муссолини, был предтечей фашизма».
На съемочной площадке фильма "Всадник по имени Смерть"
Перед режиссером стояла архисложная задача – с одной стороны, создать на экране образ человека, каждый эпизод жизни которого – загадка, мистическая удача, постоянный риск, с другой – раскрыть через прозу Савинкова-Ропшина мотивы, двигавшие участниками революционного подполья России начала ХХ века, и самое главное – постичь внутреннюю суть самого «генерала» террора. Поклонники канонического текста повести, могут отложить книгу в сторону – авторы фильма, довольно бережно сохранившие событийную канву и диалоги, пошли по другому пути. В экранизацию вписан сам хронотоп жизни Савинкова – для целостности уже истории-биографии, ибо фигура Жоржа не может быть осмыслена вне контекста жизни самого Бориса Викторовича.
Первые же кадры с участием актёра Андрея Панина, виртуозно создавшего образ человека с «ледяной» кровью, заставляют зрителя обманываться, полагать, что пред ним персонаж, убивающий просто так, буквально, от скуки. Но первое впечатление проходит и обнаруживается вдруг удивление: каким образом этому «джентльмену» в котелке удаётся держать в своих руках, словно марионеток, столь сильных и страстных людей? Он весь – загадка и тайна, его фанатично любят женщины, ему с собачьей верностью смотрят в глаза мужчины, готовые по щелчку пальцев пойти на смерть, одним словом все ждут от него чего-то необыкновенного и великого. Всё он – всё вокруг него. Был ли такой персонаж в русской литературе? Был и имя ему – Николай Ставрогин.
«Мне кажется, в определенной степени ставрогинский мотив в Жорже присутствует, - соглашается Карен Шахназаров. – У него тоже есть мотив преодоления себя, преодоления именно убийством. Утверждения себя в этом мире. Это такая форма «завоевания» мира собой, своей персоной. Безусловно, во многом Жорж (Савинков) - персонаж Достоевского. Огромная личность – в нем сидел комплекс сверхчеловека».
Жорж в исполнении Андрея Панина
Николай Бердяев назвал Ставрогина «солнцем, истощившим свой свет». Вокруг этого солнца, уже не излучающего ни света, ни тепла, в романе Достоевского вращаются все бесы. Великие идеи вышли из него, породили других людей, сам его дух перешел в этих людей. Сам же Ставрогин - личность, потерявшая границы от безмерного утверждения себя в этом мире – изошёл, иссяк. Но трагедия истощения от безмерности, описанная Достоевским, стала моделью растления не только для книжных персонажей, но и вполне живых людей. В этом, собственно, величие и ужас литературы – инженерии человеческих душ. Ставрогин повесился, Савинков выпрыгнул из окна – и это ещё одно зловещее совпадение.
«Не думаю, что большевикам нужно было его убивать. Захотели бы – просто расстреляли, - размышляет Карен Шахназаров. – Когда Савинкова в ходе блестящей спецоперации заманили в СССР, когда он признал советскую власть, когда обратился к руководителям белой эмиграции с призывом прекратить борьбу против Советского Союза – это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Это был удар по антибольшевистскому движению. Его бывшие соратники просто возненавидели! Да, Савинков сидел на Лубянке, однако у него был очень свободный режим, у него были собственные апартаменты, ему привозили еду из ресторанов, он печатался в «Огоньке». Я склоняюсь к версии, что он покончил жизнь самоубийством – это была форма его внутреннего краха, к которому он пришёл. В фильме мы так это и показали».
Судебный процесс над Б.Савинковым
Прямой и ясной разгадки тайны Ставрогина в романе «Бесы» не дано. Трагедию омертвления человеческой индивидуальности от собственных безмерных притязаний разрабатывали в своем творчестве многие писатели и философы. Ницше, к примеру, ненавидел Бога, видя в нем помеху для Творчества человека. Можно предположить, что Савинков вслед за Бердяевым был уверен, что «через гибель открывается нечто большее, чем через религиозное благополучие». И зло – это тоже путь, за которым есть смысл. Увы, с годами произведения Савинкова не потеряли своей актуальности. Изменились формы и методы террора, но не люди. Жоржи-Ставрогины едва ли когда-нибудь смогут удовлетворить свой безмерный голод и безмерную жажду. Оттого и невольно вздрагиваешь на финальных титрах фильма, которые могут быть, как эпилогом, так и эпиграфом: «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним…».
P.S.
Премьера фильма «Всадник по имени Смерть» состоялась в Канаде в первых числах сентября 2004 года, когда весь мир с замиранием сердца следил за событиями в Беслане. По воспоминаниям режиссера, в зале стояла гробовая тишина. Параллели с трагедией напрашивались сами собой. Увы, терроризм по-прежнему остается общемировой бедой. Так что, как признается сам Карен Шахназаров, в каком-то смысле нам «повезло». Ведь без понимания мотивов и психологии террористов, описанных Савинковым, добиться каких-то изменений будет непросто, если вообще возможно. И наверное неслучайно, что спустя 15 лет режиссёр снова обратился к теме террора (правда, выступив уже как продюсер) в фильме «Решение о ликвидации». Но это уже совсем другое кино.
Фильм «Всадник по имени Смерть» доступен для просмотра в онлайн-кинотеатре и на youtube-канале «Мосфильма».
Фото: «Мосфильм-инфо», при использовании изображения ссылка на источник обязательна
Комментарии (0)