«Из всех искусств для нас важнейшим является кино» - по-отечески наставлял наркома просвещения РСФСР Луначарского Владимир Ленин в 1922 году. Вождь Октябрьской революции, надо сказать, уже тогда в полной мере чувствовал, какой силой воздействия на человечество обладает новый вид искусства, и это притом, что количество фильмов, выходивших тогда в прокат, можно было пересчитать по пальцам – и не только в юной советской республике, во всём мире. Чем запомнился 1922-й киногод? Драмой «Поликушка» Александра Санина, да комедией «Чудотворец» Александра Пантелеева – немые ленты, известные теперь разве что киноведам.
Но как же стремительно развивается кино с середины 1920-х! В искусство буквально врываются Протазанов, Разумный, Эйзенштейн, Кулешов, Пудовкин, Козинцев, Барнет да много кто ещё! Почти каждая работа – открытие, почти в каждом художественном приёме – новаторство, молодые творцы подобны древнегреческим богам – шедевры создаются будто играючи. Причём за кинотворчеством следит зоркий государственный глаз. Но чем, скажем, уступают «Десять дней, которые потрясли мир» Эйзенштейна и Александрова, например, «Цирку» Чарли Чаплина? Это великое кино – его будут смотреть всегда, ибо искусство, уж простите за штамп, вечно. Немало по-настоящему великих фильмов мы обнаружим в каждом последующем десятилетии – вплоть до 1990-х.
Хочется сразу оговориться: хорошее кино не кануло в лету вместе с СССР – его просто стало меньше. Сам кинопроцесс не закончился – это просто невозможно. Потому главный вопрос, в котором хотелось бы разобраться: был ли связан успех советского кино с определенной монополизацией искусства государством?
Ведь то, что появилось сразу при малейшем ослаблении этой монополии, киноискусством назвать, увы, как-то не получается. Речь идёт о так называемом кооперативном кино, катастрофически обрушившем уровень и авторитет советского кинематографа и, кстати, сослужившем недобрую службу современному российскому кино. Ибо массовый зритель до сих пор зачастую относится к новым отечественным фильмам и режиссёрам с большим недоверием. Причём вполне справедливым, если говорить о таких фильмах как «Гитлер капут», «Ржевский против Наполеона», «Яйца судьбы», «Самый лучший фильм», «Духless 2» и проч.
Если бы не несколько актёрских удач в отдельных картинах целый пласт нашего кино рубежа 80-90-х годов можно было бы смело списывать на свалку истории. Хотя, казалось бы, правила игры устанавливались максимально честные: нашёл деньги – снимай. К 1991-му году любые идеологические запреты были сняты.
Мемуары некоторых известных режиссёров полны обид и злости – то запретили, это вырезали. Оценить с сегодняшних позиций претензии худсоветов – одного из обязательных звеньев цензуры – сложно. Зато чувства, возникающие внутри при просмотре постперестроечных «шедевров» отдельных мэтров нашего кино – однозначны. Смотришь всё это с какой-то внутренней неловкостью. Сам собою возникает вопрос: может быть, не зря в своё время этому самому режиссёру давали советы? Кстати, не люди с улицы, а талантливые коллеги.
Конечно, многое можно списать на переходный период, на общую растерянность больших и не очень художников в вихре грандиозных политических и экономических событий. Грандиозных, как казалось тогда. Но ветер (или сквозняк?) со временем улёгся. Российское кино встало на рыночные голливудские рельсы, и, в общем-то, совершенно понятно, в каком направлении поехало. Хотя кино для нас по-прежнему является «важнейшим из искусств». Об этом говорит не только ежегодное количество российских фильмов (более 60-ти официальных релизов, и в десятки раз больше фильмов, опубликованных в Сети), но и всё более отчётливо проявляющаяся в них идеология. Индивидуализм, потребление, культ личного успеха – это ведь тоже идеология. Пусть и под маской полного отсутствия масок.
И всё же сфера искусства, пожалуй, впервые в российской (да и, пожалуй, общемировой) истории полностью демонополизирована. Дело тут, кстати, не только в политике. Стремительное развитие технологий позволяет стать творцом каждому. Что и происходит в том же Youtube. Как справедливо выразился Андрей Кончаловский: «Кино сегодня можно снять на айфон. Была бы идея!» Согласимся: каждый волен снять кино, написать книгу, нарисовать картину, создать симфонию, да много чего ещё – ценность всего этого, как было заявлено в том же 91-м году, определит рынок. Только не стоит удивляться и жаловаться, если ваш творческий «продукт» поставят на полку магазина между стиральным порошком и какими-нибудь каперсами.
Фото: "Мосфильм-инфо", при использовании изображения ссылка на источник обязательна
Комментарии (0)