Если не считать малоизвестной картины Сергея Члиянца «По прямой» (1992), первым на полноценную экранизацию довлатовской прозы («Компромисс») решился Станислав Говорухин. Чем немало удивил. Довлатов – Говорухин: где сцепка между двумя этими художниками? Чем режиссёра бывшего уже в почтенных летах, да ещё в столь высоком статусе могла заинтересовать автобиографическая история журналиста-аутсайдера? Близость поколений (разница в возрасте всего пять лет)? Попытка свести счёты с заочным оппонентом? Ведь как-то уж очень подходит Станислав Сергеевич на роль антагониста Сергея Довлатова. Всенародно любимый режиссёр, а в новой России и вовсе государственный деятель против писателя-изгоя, эмигранта, впрочем, ставшего в той же новой России едва ли не властителем умов.
Соблазнительная сразу вырисовывается схема для анализа фильма, не правда ли? Снятого в две тысячи, страшно сказать, пятнадцатом году. После Крыма, Донбасса и санкций… Так и кольнёт мыслишка перед просмотром: ну, сейчас проедется Говорухин катком по всем этим диссидентам-антисоветчикам с фигой в кармане, развалившим великую страну. А тут ещё и название – калька заглавия стихотворения Иосифа Бродского…
Думается, что поспешность выводов (увы, столь свойственная нам в эру информационного безумия) - главное, чего стоит избегать при просмотре фильма «Конец прекрасной эпохи». Прежде всего, в силу уважения к мастеру, жившему в эту самую эпоху и будто специально выжидавшего подходящего времени для рассказа о ней.
Давайте попробуем для начала просто оттолкнуться от того, что Станислав Говорухин являлся большим знатоком и тонким ценителем прозы. И уж если режиссёр взялся за текст Довлатова, значит он того точно стоит.
За внешней аскетичностью и лёгкостью довлатовской прозы, конечно, скрывается трепетное отношение к слову, граничащее с фанатизмом филолога (известно, что писатель в своих предложениях никогда не начинал слова с повторяющихся букв). Но тем легче восприятие: прочитал и запомнил. Сразу и навсегда - вплоть до запятой. В текстах Довлатова вообще ни одного знака, ни одного слова не переставишь — настолько всё точно, даже музыкально (уж простите за затёртый штамп).
Бесспорно, сцены из довлатовской прозы очень кинематографичны. Откройте любую его книгу, с любой страницы - непременно наткнётесь на диалоги, которые потом будете с удовольствием (или возмущением, но это вряд ли) цитировать. Но достаточно ли этого, чтобы увлечь такого искушенного в экранизациях режиссёра?
Что, по сути, представляет из себя повесть «Компромисс»: просто на уровне фабулы? Сборник новелл на тему журналистских будней, талантливо пересказанные байки о коллегах по цеху, да не бог весть какая композиция: официальный текст газетного сообщения и следом рассказ о том, как это было «на самом деле». Книга, собственно, начинается из ничего и ничем толком не кончается. Вне контекста судьбы Довлатова – жизненной и творческой – проникнуться переживаниями главного героя очень сложно. Внутренний глубинный конфликт, безусловно, есть – драматизмом наполнены все книги автора, эту «весёлую трагичность» он пронёс через всю свою жизнь. Неслучайно же одна из последних записей Сергея Довлатова полна отчаяния: «Главная моя ошибка - в надежде, что, легализовавшись как писатель, я стану веселым и счастливым. Этого не случилось».
Но, может быть, именно это мироощущение человека своего поколения (разница, повторюсь, всего в пять лет) и попробовал перенести на экран Станислав Говорухин? Человек, всю жизнь ждавший счастья, которого не случилось, да и не могло случиться – ничего не напоминает? Мало ли об этом писали Достоевский, Толстой, Чехов? Или тот же Бродский, апеллировавший за свою вселенскую тоску аж к Рюрику?
Белоглазая чудь дальше смерти не хочет взглянуть.
Жалко, блюдец полно, только не с кем стола вертануть,
чтоб спросить с тебя, Рюрик.
Но Говорухин, как и любой большой художник, отдавая дань уважения опыту предшественников, попытается ответить на извечные вопросы сам. Конечно, режиссёру трудно: что, собственно, снимать? Ну, уволили журналиста с работы, выпил он с горя водки и поехал в Таллин, устроился в партийную газету, завёл любовницу, лишился в последний момент возможности издать так долго готовившийся к печати роман, уволился и поехал обратно в Ленинград. Сюжет, прямо скажем, незатейливый. А публика в зале, меж тем, сидит требовательная – сплошь ревнители канонического довлатовского текста. И действительно: весь фильм как на иголках — тут Лентулов (главный герой) не так сказал, здесь фразу выкинули, там вообще такого персонажа не было и так далее.
Уже к десятой минуте возникает ощущение, что режиссёр, до того весьма бережно относившийся к литературному первоисточнику, решился на какой-то странный эксперимент: на экране вроде бы Довлатов, а вроде бы и нет… Присмотришься повнимательнее и поймёшь: на экране эпоха, в которую жил Довлатов. И внимание! - Говорухин. И вот с этого момента авторские размышления о происходящем на экране читаются довольно-таки чётко. Герои фильма вроде бы и книги запрещённые в сумках таскают, и вечера на конспиративных квартирах для «своих» устраивают, и просмотр «вражеских» телеканалов, и политическими шутками-прибаутками перекидываются, но есть ли во всём этом смысл? Если завтра же компромисс: повздыхав, «подмахнуть» с похмелья статью, выпить, непременно за казённый счёт, покушать обкомовской колбасы в компании обкомовских девиц, но при этом страдать, навзрыд страдать: «Ах, свободы нет!» (Но как снято, с какой любовью! Борис Каморзин -Туронок и Фёдор Добронравов в роли Жбанкова — ещё одно подтверждение феноменального режиссёрского чутья в выборе актёров).
В этой логике для главного героя картины само её название «Конец прекрасной эпохи» - сплошное лукавство. Было ли для Довлатова «прекрасным» оттепельное десятилетие? Писателю, ненавидевшему советский строй, что Сталин, что Хрущёв, что Брежнев – думается, всё было едино. В жизни литератор пошёл по пути героя из собственной «Зоны» - только в отличие от зека Купцова, не рубанул по руке топором, чтобы узаконить собственное нежелание служить государству, когда позволили — просто уехал из страны.
Тогда чья же она - «прекрасная эпоха»? Говорухина, решившего послать ей привет из 2015 года? Режиссёра, который, в отличие писателя, полоскавшего родину на радио «Свобода», признавал достижения и прорывы советского периода?
В фильме милиционер (персонаж Сергея Гармаша), одолживший почитать у Лентулова журнал «Грани» произносит важные для понимания позиции, как ни странно, обоих художников слова: «Дерьма не меньше, чем в журнале «Знамя». Только все перевёрнуто. Где белое, там чёрное, где чёрное, там белое...» Этой фразы в повести «Компромисс» нет. Она заимствована режиссёром из другого произведения Довлатова – «Заповедник». Окончательный вариант повести был закончен писателем в 1983 году в Нью-Йорке, то есть уже в эмиграции. На склоне лет, устами своего персонажа, Говорухин, по сути, согласился с Довлатовым: какими бы непримиримыми не были наши политические взгляды, какими бы тяжёлыми не являлись личные противоречия, договариваться всё-таки нужно - всем. Чем может обернуться полное отсутствие компромиссов, режиссёр и мы вместе с ним увидели в 1990-е. В отличие от писателя, ушедшего из жизни еще до распада СССР. А может быть, Станислав Сергеевич с самого начала всё это знал, просто решил высказаться напоследок…
Но, по крайней мере, Говорухин, в отличие от Довлатова, в любые времена находил в себе силы жить и работать в родной стране. Щедро делясь чувством «прекрасной» эпохи даже с теми, кто упорно ждал «топора да зелёного лавра».
Фото: кино-театр.ру, Афиша-Daily
Комментарии (0)