На «Мосфильме» продолжается пост-продакшн художественного фильма «Наследники». Редакция Новостей встретилась с режиссером картины Владимиром Хотиненко, который рассказал о жанре, драматургии и героях нового фильма.
- Владимир Иванович, расскажите нам о своем новом проекте.
Это мой 25 фильм – 25 «ребенок». И ребенок получился капризный, не простой, как всегда бывает у взрослых родителей, разбалованный. Потому что довольно долго не могли определиться с формой. В принципе, это затевалось к 700-летию Сергия Радонежского, проект начинала «Православная Энциклопедия». Я сразу сказал, что не знаю, как делать «байопик», и денег вряд ли найдется. Зато, благодаря трудностям, мне кажется, возникла очень любопытная форма, которую я даже назвал бы жанром. Это жанр ток-шоу. Некоторые, слыша это, спрашивают: «Это что-то документальное?» Нет, это не документальное, это игровая картина со звездами. Будут Александр Балуев, Леонид Бичевин, Анатолий Белый. Без очень хороших актеров невозможно, потому что ток-шоу оказалось снимать очень сложно. Нужно было искать стиль и съемок, и поведения актеров. Это совершенно другой опыт для меня. И вся эта картина совершенно новый опыт!
- В чем сложности формата ток-шоу в кино?
На первой репетиции мы пришли в ужас, мы расходились не глядя в глаза друг другу. Это был кошмар. Это было совершенно не похоже на ток-шоу. Ну, ничего, потом мы определились со стилем. Там нужно чрезвычайно точное поведение персонажей, нужно максимально быстро сделать этих персонажей знакомыми зрителю, потому что ток-шоу – это как спорт, в спорте все за кого-то болеют, есть конкретный человек. Почему сложно снимать фильмы про спорт, и их не так много? По той же самой причине: потому, что это действие происходит «сейчас» и «сегодня». И в ток-шоу та же самая проблема, поэтому и приглашаются медийные лица, зрители смотрят на конкретного человека.
Поэтому нужно было как можно быстрее сделать этих людей конкретными, пробудить к ним интерес, чтобы за ними наблюдали. Плюс, конечно, стиль поведения. Мы насмотрелись разных вариантов ток-шоу. Более того, если бы я сам не вел программу (пять лет уже), я бы не смог снять эту картину. Все таки, там есть свои механизмы, а также закулисье.
Процентов, наверное, 80 или 70 действия происходит в одной студии. Поэтому нужно было сделать интересную студию, со своей драматургией, чтобы на нее интересно было смотреть в течение длительного времени. Тут была задача и художнику и оператору. Сережа Иванов (художник), потрясающую сделал декорацию: там все живет, крутится. Денис Аларкон Рамирес (оператор) отлично поработал со светом.
Мы осмотрели все студии. Да, были любопытные, но в них нет драматургии совершенно. А здесь все-таки хотелось для кино сделать что-то исключительное, где в замкнутом пространстве будет происходить действие. Нам, кажется, вот эту задачу точно удалось решить.
-То есть вы строили студию в павильоне?
Да, в восьмом павильоне «Мосфильма».
Чем еще это интересный для меня проект: ведь в кино и в литературе не так часто прибегают к прямой речи, к актуальному. Более того, считается, что это не очень хорошо, когда речь рифмуется с тем, что сегодня. А в этом фильме разговор резонирует с буквально сегодняшними событиями. Это ток-шоу, в начале всего действия, посвящено 700-летию Сергия Радонежского: кто он для нас, какого его значение, ну, и так далее. Это уже потом выходит за рамки ток шоу, благодаря сюжетным поворотам. Ко всему прочему, это превращается в разговор о нас и о том, что с нами сегодня происходит, что происходит вокруг.
- Расскажите, пожалуйста, о работе на площадке.
У нас был сценарий, но мы много импровизировали. Мало ли что случится, и тогда это не то чтобы устареет, а не буде предмета для разговора. Поэтому очень многое «залетало» к нам. Как сказал Бертолуччи: «Дверь на съемочную площадку нужно всегда держать открытой». Что может это означать? Если актриса приходит на площадку усталой, после бессонной ночи, вместо того, чтобы накладывать на нее тонны грима, я пытаюсь придумать: а как это использовать? Пытаюсь решить задачу вот этой секунды, вот этого существования. А здесь это стало естественным для этой драматургии. «Дверь, открытая настежь». Актер мог прийти со своим переживанием того или иного момента.
Сложный, но очень любопытный проект, я даже не ожидал, что он настолько острым получится. Потому что он, так или иначе, касается всех болезненных тем сегодня, и надо отвечать, надо реагировать.
Анастасия Иванова
Редакция Новостей
16.04.2015
- Владимир Иванович, расскажите нам о своем новом проекте.
Это мой 25 фильм – 25 «ребенок». И ребенок получился капризный, не простой, как всегда бывает у взрослых родителей, разбалованный. Потому что довольно долго не могли определиться с формой. В принципе, это затевалось к 700-летию Сергия Радонежского, проект начинала «Православная Энциклопедия». Я сразу сказал, что не знаю, как делать «байопик», и денег вряд ли найдется. Зато, благодаря трудностям, мне кажется, возникла очень любопытная форма, которую я даже назвал бы жанром. Это жанр ток-шоу. Некоторые, слыша это, спрашивают: «Это что-то документальное?» Нет, это не документальное, это игровая картина со звездами. Будут Александр Балуев, Леонид Бичевин, Анатолий Белый. Без очень хороших актеров невозможно, потому что ток-шоу оказалось снимать очень сложно. Нужно было искать стиль и съемок, и поведения актеров. Это совершенно другой опыт для меня. И вся эта картина совершенно новый опыт!
- В чем сложности формата ток-шоу в кино?
На первой репетиции мы пришли в ужас, мы расходились не глядя в глаза друг другу. Это был кошмар. Это было совершенно не похоже на ток-шоу. Ну, ничего, потом мы определились со стилем. Там нужно чрезвычайно точное поведение персонажей, нужно максимально быстро сделать этих персонажей знакомыми зрителю, потому что ток-шоу – это как спорт, в спорте все за кого-то болеют, есть конкретный человек. Почему сложно снимать фильмы про спорт, и их не так много? По той же самой причине: потому, что это действие происходит «сейчас» и «сегодня». И в ток-шоу та же самая проблема, поэтому и приглашаются медийные лица, зрители смотрят на конкретного человека.
Поэтому нужно было как можно быстрее сделать этих людей конкретными, пробудить к ним интерес, чтобы за ними наблюдали. Плюс, конечно, стиль поведения. Мы насмотрелись разных вариантов ток-шоу. Более того, если бы я сам не вел программу (пять лет уже), я бы не смог снять эту картину. Все таки, там есть свои механизмы, а также закулисье.
Процентов, наверное, 80 или 70 действия происходит в одной студии. Поэтому нужно было сделать интересную студию, со своей драматургией, чтобы на нее интересно было смотреть в течение длительного времени. Тут была задача и художнику и оператору. Сережа Иванов (художник), потрясающую сделал декорацию: там все живет, крутится. Денис Аларкон Рамирес (оператор) отлично поработал со светом.
Мы осмотрели все студии. Да, были любопытные, но в них нет драматургии совершенно. А здесь все-таки хотелось для кино сделать что-то исключительное, где в замкнутом пространстве будет происходить действие. Нам, кажется, вот эту задачу точно удалось решить.
-То есть вы строили студию в павильоне?
Да, в восьмом павильоне «Мосфильма».
Чем еще это интересный для меня проект: ведь в кино и в литературе не так часто прибегают к прямой речи, к актуальному. Более того, считается, что это не очень хорошо, когда речь рифмуется с тем, что сегодня. А в этом фильме разговор резонирует с буквально сегодняшними событиями. Это ток-шоу, в начале всего действия, посвящено 700-летию Сергия Радонежского: кто он для нас, какого его значение, ну, и так далее. Это уже потом выходит за рамки ток шоу, благодаря сюжетным поворотам. Ко всему прочему, это превращается в разговор о нас и о том, что с нами сегодня происходит, что происходит вокруг.
- Расскажите, пожалуйста, о работе на площадке.
У нас был сценарий, но мы много импровизировали. Мало ли что случится, и тогда это не то чтобы устареет, а не буде предмета для разговора. Поэтому очень многое «залетало» к нам. Как сказал Бертолуччи: «Дверь на съемочную площадку нужно всегда держать открытой». Что может это означать? Если актриса приходит на площадку усталой, после бессонной ночи, вместо того, чтобы накладывать на нее тонны грима, я пытаюсь придумать: а как это использовать? Пытаюсь решить задачу вот этой секунды, вот этого существования. А здесь это стало естественным для этой драматургии. «Дверь, открытая настежь». Актер мог прийти со своим переживанием того или иного момента.
Сложный, но очень любопытный проект, я даже не ожидал, что он настолько острым получится. Потому что он, так или иначе, касается всех болезненных тем сегодня, и надо отвечать, надо реагировать.
Анастасия Иванова
Редакция Новостей
16.04.2015
Комментарии (0)