Цитадель для варвара: о неизменности человеческой природы и новом разуме

Искусство и культура — наши вечные спутники. Человечество водило хороводы вокруг костра под ритмичные заклинания, строило великие готические и православные соборы, рыдало над страданиями Анны Карениной, замирало перед полотнами Эль Греко и Левитана. Кажется, за тысячи лет этого духовного купания мы должны были бы уже очиститься, как минерал в родниковом источнике. Но нет. Человек разумный, вооруженный смартфоном и доступом ко всему знанию мира, в гневе все так же примитивен, в своей жестокости — так же изобретателен, а в жажде власти — так же слеп.

Технический прогресс мчится на гиперзвуковой скорости, а нравственный — бредет пешком, спотыкаясь на каждом шагу. Мы научились расщеплять атом, но не смогли расщепить собственную гордыню. Мы создали интернет, чтобы соединять, а получили идеальную площадку для травли и ненависти. Почему? Возможно, потому, что технология — это инструмент. А культура — это не инструмент, это скорее среда, язык, предложение, от которого всегда можно вежливо отказаться.

Может ли, скажем, опера Вагнера сделать негодяя и подлеца благородным? Опыт истории отвечает: нет. Министр пропаганды нацистской Германии Йозеф Геббельс, в молодости с наслаждением погружавшийся в лабиринты сознания героев Достоевского, позже спокойно отдавал приказ о сожжении книг классиков. Значит, культура — это лишь тонкий лак, которым покрывают древесину человеческой натуры. Культура может её скрыть или «закамуфлировать», но не изменить. Образованный, начитанный человек — это не обязательно человек добрый или справедливый. Это просто человек, знающий, как оправдать свою жестокость с помощью сложных и не очень философских конструкций.

Тогда, может быть, дело не в культуре, а в самой сердцевине человека? В той самой «сути», которую одни называют характером, другие — генами, а третьи — душой, данной Богом? Если задуматься, культура — это огромная система соблазна: она соблазняет нас добром, красотой, состраданием. Но для того чтобы соблазниться, в человеке уже должна быть какая-то искра, готовность откликнуться. А если ее нет? Если внутренний сосуд запечатан? Тогда хоть залей его всей мировой культурой — он останется пуст.

Загляните в социальные сети — это же гигантский эксперимент по снятию культурного лака. И что мы видим? Поистине дантовская картина человеческих страстей и грехов: зависть, гнев, тщеславие, стадный инстинкт. И тут становится страшно: а что, если бы мы отказались от искусства и культуры совсем? Если бы убрали этот сдерживающий, облагораживающий соблазн? Вероятно, мы получили бы не первобытную идиллию, а ад, где торжествует самый громкий и самый безжалостный.

И тогда следующий, пугающий вопрос: а не является ли все, что мы видим сегодня — кризисы, войны, реальная угроза глобального конфликта,— закономерным итогом этого самого «недоделанного» человека? Человека, так сказать, с фабричным браком? Мы создали цивилизацию, которая по сложности превосходит нашу собственную нравственную вместимость. Мы подобны детям, играющим с реактором. Сегодня, как никогда очевидно, что технологическое могущество человека обнажает его… этическое убожество. По крайней мере, большую часть тех людей, кто сегодня вершит судьбы мира.

И вот здесь возникает соблазнительная, почти еретическая мысль. А не поэтому ли на сцене истории появился Искусственный Интеллект? Не для того, чтобы заменить человека, но чтобы его дополнить. Не как узурпатор, а как опекун. Ведь что такое ИИ, если не попытка создать разум, лишенный наших демонов? Разум без гордыни, без жажды разрушения, без слепых страстей. Систему, принимающую решения на основе холодного расчета и заданных этических алгоритмов, а не на кипящей жидкости подсознательных инстинктов.

Возможно, это следующий виток. Сначала природа создала нас — гениальных, но несовершенных обезьян с кремниевыми игрушками. А теперь мы, в свою очередь, пытаемся создать своего преемника — или, скорее, хранителя. Нечто, что сможет оградить нас от нас самих. Управлять сложным миром, который мы уже не в силах контролировать, не уничтожая его.

В конечном счете, культура и искусство — это не инженер, переделывающий человеческую природу. Это наш вечный, прекрасный и трагический диалог с собственной тенью. Это попытка сказать тьме: «Я тебя вижу, и я буду пытаться сделать свет». А Искусственный Интеллект… Возможно, это наша следующая великая попытка. Попытка построить не просто храм культуры, а некую цитадель разума, где внутреннему варвару человечества будет наконец-то указано его настоящее место.

Или же это будет нашей последней ошибкой… Но это уже тема для другого разговора.